— Это я, Том Макгрегори. Мы живы. Не надо нас взрывать…
— Том! Том, Лиз с тобой? Она жива? — немедленно включилась в разговор Таня Ван.
— Да, — полушепотом ответил мальчик, — мы оба живы. Не взрывайте нас, пожалуйста…
И голос, и шипение оборвались еще до того, как ребенок договорил последнее слово, — похититель выключил микрофон.
Умница Ким медленно обвела лица аналитиков объективом дрона — столь искреннее облегчение, радость, надежду трудно было сыграть, изобразить. Даже в глазах холодного Эрнста заблестели слезы, а Таня так даже закрыла лицо руками и опустила голову. И Джим поверила бы в эту искренность, если бы лица аналитиков не менялись так быстро, — будто сорванные маски, — когда камера взяла крупный план лица Ульфа. Черт возьми, всем плевать на детей! Так же как и зрителям… Больше всех лайков и антилайков срывает загорелый широкоплечий маньяк…
— Борт авиакара Чайлд номер полста пять джи-ви-ай, — хладнокровно продолжил Ульф. — Этого мало. Пусть Том повторит следующие слова: синергизм, электроакустика, миаргирит. Синергизм, электроакустика, миаргирит. Синергизм, электроакустика, миаргирит.
Из комма снова донеслось шипение, а потом голос Тома:
— Симергизм, электроакустика, миргиарит.
И тут же шипение смолкло.
Почти сразу комм Ульфа пискнул и произнес:
— Голос идентифицирован, он принадлежит Тому Макгрегори. Вероятность синтеза голоса — ноль целых пятнадцать сотых процента. Проверку произвел центральный пульт системы безопасности воспитательного сообщества «Равные».
Ульф вытер пот со лба, закрыл канал связи, посмотрел по сторонам и знаком велел выключить камеру. А потом сказал:
— Он движется к космопорту «Оранж-ди».
— С чего ты взял? — удивилась Таня, забыв, должно быть, что в салоне посторонние.
— Угадал, — ответил Ульф и нервно рассмеялся. — Таня, ничего сложного: сейчас у него нет другого выхода, только улететь с Метрополии. Желательно туда, откуда Метрополии не выдают преступников.
Предположение показалось Джим вполне логичным. Смутило только одно: сразу после сказанного Эрнст вежливо предложил репортерам вернуться на свои места. Будто Ульф говорил для них, а не для своих коллег.
— Как ему удается удерживать двоих детей? — спросила Джим у Эрнста уже в «своем» салоне.
— А куда они денутся с авиакара? — усмехнулся тот.
— Но он же как-то пересадил их в авиакар? И, насколько я поняла, на стоянке перед торговым центром детей с ним не было — он оставил их вне зоны систем безопасности.
— В то время дети могли быть обездвижены, — ответил Эрнст.
— Но зачем ему девочка? Почему он не оставил ее в Лонли, на пластмагистрали в конце концов?
— Кто его знает… Может, хотел разнообразить эротические ощущения… Но теперь девочка нужна ему живой: иметь в заложниках двоих детей удобней, чем одного. Хотя нет никакой уверенности в том, что Лиз жива, похититель мог заставить Тома сказать, что она жива.
Ким тем временем обновила изображение карты, на которой была отмечена траектория движения похитителя, — сначала на темно-синем Лонли, а потом на авиакаре. Как преступник преодолел двадцать миль от торгового центра до места, где был угнан Чайлд, оставалось загадкой. Рядом с траекторией стояли отметки времени. В десять пятнадцать утра детей видели садившимися в турбокар, в двенадцать сорок пять камера засекла водителя выходившим из турбокара. По пластмагистрали сто двадцать миль турбокар мог преодолеть за час-полтора. Значит, еще час потребовался похитителю на смену средства передвижения. Далее траектория была совершенно прямой — на ней была отмечена точка, где в восемнадцать тридцать семь авиакар обнаружили и начали вести полицейские.
— Почему он не сменил направление движения, когда его обнаружили? — спросила Джим. — Вряд ли он с самого начала собирался лететь в космопорт «Оранж-ди».
— Это, должно быть, совпадение. — Эрнст равнодушно пожал плечами. — Или какая-то ошибка. Сейчас проверю.
Он вышел в соседний салон и пробыл там не более трех минут. А когда вернулся, карта была обновлена: теперь на ней явно присутствовал перелом, смена направления полета Чайлда, — через несколько минут после обнаружения.
— Я же говорил — это ошибка, — сказал он. — В полицейском комме при обновлении данных неверно указали место обнаружения Чайлда. Но это не главное: у меня есть немного новостей — можем успеть выложить их в сеть, если начнем немедленно. Через несколько минут джет начинает посадку, придется сесть и пристегнуться.
Джим с младших классов специализировалась на гуманитарных дисциплинах — ее способности к работе репортера выявили рано, едва ли не в восемь лет. И тут она в первый раз пожалела, что задачки по математике решала в последний раз в младшей школе… А ведь когда-то это казалось совсем простым: скорость, время, расстояние…
Ким включила мультикамеру, и Эрнст сообщил:
— Через десять минут мы совершим посадку в космопорту «Оранж-ди», где похититель предположительно предпримет попытку проникнуть на какой-нибудь из межпланетных кораблей. Вероятность этой попытки оценивается очень высоко. В настоящее время преступника встречает три специальных полицейских подразделения. Преступнику уже было предложено сдаться при посадке, но, пользуясь такой возможностью, я повторю: предлагаем похитителю сдаться, и в случае, если оба ребенка живы, мы гарантируем ему жизнь. В противном случае полиция оставляет за собой право стрелять на поражение. И могу заверить всех и преступника в том числе: полицейские снайперы не промахнутся.
Эрнст дал знак выключить камеру.
— Мы сядем раньше Чайлда? — спросила Джим.
Эрнст кивнул.
— Успеете подготовиться к красивому репортажу с посадкой похитителя. Как раз темнеет, посадка будет освещаться прожекторами.
Автопилот джета объявил о снижении, велел установить кресла в исходное положение и пристегнуться, чтобы включить противоперегрузку.
Уже сидя в кресле, Джим спросила:
— Ким, ты не помнишь, как посчитать скорость, если известно, сколько прошло времени и сколько пролетел авиакар?
Ким с презрением фыркнула — ну совсем как кошечка! — и ответила:
— Это же элементарно! Скорость измеряется в милях в час. Значит, надо расстояние разделить на время.
Джим попробовала разделить семьсот миль на один час и пятьдесят пять минут, но калькулятор понял ее слова как-то по-своему…
— Слушай, а можешь на карте вывести еще и скорость авиакара? — помучившись и так, и эдак, попросил она Ким.
— Никаких проблем… — ответила та с улыбкой: ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы обновить карту.
Получалось, что с того момента, как авиакар попал в поле зрения полиции, он летел со скоростью не менее трехсот пятидесяти миль в час… В то время как на частных пассажирских авиакарах стояло ограничение в триста двадцать миль, а на авиакарах класса Чайлд и вовсе триста…
Почти тут же в наушнике раздался голос Эрнста:
— Девушки, я настоятельно прошу убрать с карты данные о скорости авиакара…
— Нет проблем, Эрни! — ответила Ким — через секунду цифры исчезли с карты.
— Эрнст, — спросила Джим в микрофон, — а как ему это удалось? Лететь со скоростью выше ограничения?
— Он сам ведет авиакар, не пользуется автопилотом. Иначе ему пришлось бы включить комм не только на прием, но и на передачу. Ну и управление могли бы перехватить с земли.
— А разве отключить ограничение скорости можно?
Вообще-то Джим с трудом представляла себе, как вообще можно вести авиакар без автопилота…
— Можно, если знаешь, как это делается.
Боже, он ведь рискует жизнью детей! И не только тем, что превышает дозволенную скорость…
Ким, сидевшая рядом, сделала знак выключить микрофон, а потом сказала, пригнувшись к уху Джим:
— Ограничение скорости нельзя отключить, даже если выключен автопилот. Для этого надо перепрошивать комм авиакара, а это делается только на специальном оборудовании.
— Тебе тоже показались странными эти игры с траекторией? — так же шепотом спросила Джим — и Ким кивнула:
